Что ж, вот свидетельства тех, кто как раз находился при Николае достаточно долго и имел возможность хорошо узнать личность самодержца.
Министр внутренних дел Святополк-Мирский: “Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается”. Тот же Святополк-Мирский считал, что “все приключившиеся несчастья основаны на характере государя”.
Министр внутренних дел И. Л. Горемыкин, предшественник Мирского, предупредил, передавая ему дела: “Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете”.
А впрочем, Николай и сам признавался: “Я всегда во всем со всеми соглашаюсь, а потом делаю по-своему”.
Арестованного после революции царя вместе с семьей большевики содержали в Екатеринбурге, в доме инженера Ипатьева. Как установлено позднейшими изысканиями, по собственной инициативе, но с фактического благословения центральных советских властей (в том числе В. И. Ленина и Я. М. Свердлова) Уралисполком принял решение о расстреле бывшего императора России. Кроме самого Николая II, были расстреляны члены его семьи — жена, пять дочерей и сын Алексей, а также доктор Боткин в прислуга — повар, горничная и «дядька» Алексея.
Руководил расстрелом комендант Дома особого назначения Яков Юровский. Около полуночи 16 июля 1918 года он поручил доктору Боткину обойти спящих членов царской семьи, разбудить их и попросить одеться. Когда в коридоре появился Николай II, комендант объяснил, что на Екатеринбург наступают белые армии и, чтобы обезопасить царя и его родных от артиллерийского обстрела, всех переводят в подвальное помещение. Под конвоем их отвели в угловую полуподвальную комнату размером 6х5 метров. Николай попросил разрешения взять в подвал два стула — для себя и жены. Больного сам император нес на руках. Едва они вошли в подвал, как следом за ними появилась команда расстреливавших. Юровский торжественно произнес:
— Николай Александрович! Ваши родственники старались вас спасти, но этого им не пришлось. И мы принуждены вас сами расстрелять...
Он стал зачитывать бумагу Уралисполкома. Николай 2 не понял, о чем речь, коротко переспросил:
— Что?
Но тут пришедшие подняли оружие и все стало ясно. Царица и дочь Ольга попытались осенить себя крестным знамением,- вспоминает один из охранников, но не успели. Раздались выстрелы… Царь не выдержал единственной пули нагана, с силой упал навзничь. Свалились и остальные десять человек. По лежащим было сделано еще несколько выстрелов...
… Дым застилал электрический свет. Стрельба была прекращена. Были раскрыты двери комнаты, чтобы дым рассеялся. Принесли носилки, начали убирать трупы. Когда ложили на носилки одну из дочерей, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми оказались так же и другие. Стрелять было уже нельзя при раскрытых дверях, выстрелы могли быть услышаны на улице. Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живым".
Был час ночи 17 июля 1918 года. В ночной мгле за решеткой окна трещал мотор грузовика, пригнанного для перевозки трупов.